Государственное устройство и политическая система Бельгии

Бельгия — страна федеративной парламентской демократии в условиях конституционной монархии. Действует Конституция, принятая 7 февраля 1831. Последние изменения вносились 14 июля 1993 (парламентом был одобрен конституционный пакет законов о создании федеративного государства).

Административное деление: 3 региона (Фландрия, Валлония и столичный округ Брюсселя) и 10 провинций (Антверпен, Западная Фландрия, Восточная Фландрия, Флаамс-Брабант, Лимбург, Брабант-Валлон, Эно, Льеж, Намюр, Люксембург). Наиболее крупные города (2000): Брюссель, Антверпен (932 тыс. чел.), Льеж (586 тыс. чел.), Шарлеруа (421 тыс. чел.).

Принципы государственного управления основаны на разделении властей. Высшим законодательным органом является двухпалатный парламент, который включает Сенат и палату депутатов (выборы в эти органы происходят одновременно каждые 4 года). Сенат состоит из 71 члена (40 избираются прямым народным голосованием, 31 — косвенным). В палату депутатов (150 мест) выборы происходят на основе пропорционального представительства путём прямого голосования. На выборах 1999 в состав Сената вошли представители 10 политических партий, палаты депутатов — 11.

Главой государства является король Альберт II (он взошёл на престол 9 августа 1993), его наследник — принц Филипп. Глава правительства (т.е. исполнительной власти) и члены его кабинета назначаются королём (обычно из представителей партий, лидирующих в Сенате и палате депутатов). Затем они одобряются законодательной властью (т.е. парламентом). В результате конституционных изменений (от 14 июля 1993) Бельгия превратилась в федеративное государство, в рамках которого действует три правительственных уровня (федеральный, региональный и языково-общинный) с чётким разграничением полномочий и ответственности.

Судебная власть опирается на прецедентное право. Судьи назначаются королём пожизненно, но подбираются правительством страны.

Во главе действующей правительственной коалиции, которая в западной прессе обычно именуется как «радужная шестёрка», находится представитель Фламандской либерально-демократической партии (VLD) Г. Верхофстадт. На выборах 1999 она получила 15,4% голосов в Сенате и 14,3% — в палате депутатов. Далее следует Франкофонская социалистическая партия (PS) — 9,7 и 10,2%, две Партии «зелёных» — «ЭКОЛО» (Валлония) — 7,4 и 7,4% и «АГАЛЕФ» (Фландрия) — 7,1 и 7,0% и др.

Избирательная система и общественно-политическая структура Бельгии характеризуются рядом особенностей. Прежде всего в стране существует весьма характерный европейский набор политических партий (христианские демократы, социал-демократы, либеральные демократы и «зеленые»), но проблема состоит в том, что действует большое число и нетрадиционных партий, многие из которых не представлены в законодательных органах, поскольку не смогли преодолеть 5%-го барьера необходимого числа набранных голосов избирателей. Более того, и традиционные партии оказались слишком небольшими, чтобы обеспечить солидное представительство.

Такая ситуация сложилась в силу того, что в последние десятилетия происходил процесс серьёзной федерализации общественно-политической жизни, сменивший прежний по существу унитарный характер государственного устройства с преобладанием франкофонского меньшинства. За этот период в стране почти все общенациональные бельгийские партии разделились по языково-общинному признаку (фламандские и валлонские). Это привело к тому, что в законодательные органы страны стало входить не менее десятка сравнительно небольших партий. Для создания правительственной коалиции они вынуждены набирать не менее полдюжины партнёров различной социально-общественной ориентации. Достижение согласия в подобных альянсах становится поэтому проблемой весьма сложной.

Ещё одна особенность общественно-политической структуры просматривается достаточно чётко в растущем разрыве показателей результатов всенародных выборов на федеральном, региональном и локальном уровнях. Так, например, праворадикальная фламандская партия «Флаамс блок» (VB) на федеральных выборах набрала лишь 5,6% голосов избирателей (она не была включена в правительственную коалицию). Но на выборах в крупных фламандских городах её показатели были в несколько раз выше (в Генте — около 20%, а в Антверпене — 33%). Эта националистическая партия выступает не только против притока иммигрантов в страну, но и против финансового субсидирования Валлонии за счёт растущей экономики Фландрии. Понятно, что в таких условиях федеральная вертикаль власти не всегда может функционировать достаточно эффективно.

Многие другие общественные организации и элементы гражданского общества также достаточно чётко разделены по региональному признаку. Но вполне определённое исключение просматривается в деловой сфере. Профсоюзы страны не едины, но их разделение происходит по религиозному признаку. Существуют христианские и социалистические профсоюзные объединения. Действует единая влиятельная Федерация бельгийских промышленников, а также многочисленные отраслевые ассоциации (банковские, страховые и пр.).

Внутренняя политика действующего коалиционного правительства направлена прежде всего на проведение крупномасштабных реформ общественной жизни в стране. Необходимость их обозначилась достаточно чётко, поскольку за Бельгией в течение уже не одного десятилетия в ЕС закрепился имидж страны с «вялой общественной структурой». Вполне определённая ответственность за сложившееся положение лежит на фламандских и валлонских христианских демократах, которые впервые за 40 лет были вытеснены в оппозицию.

Основной тезис во внутренней политике — государственная федеративная структура страны может быть эффективной только тогда, когда она опирается на принцип нахождения необходимого баланса между солидарностью и финансовой автономностью её трёх основных регионов. Постоянные финансовые трансферты из Фландрии в Валлонию всегда считались спорными для более обеспеченных фламандцев (их среднедушевой ВВП на 10% выше). Основные регионы страны должны получить большую фискальную самостоятельность, с правом умеренного маневрирования ставками налогообложения.

Коалиционному правительству в целом удалось существенно улучшить отношения между основными регионами. Это было достигнуто на базе регулярных совещаний представителей федерального, региональных и языково-общинных правительств. Именно на таком уровне и обсуждались проблемы внедрения большей автономии регионов в проведении налоговой политики, закрепление права на самостоятельное решение многих местных хозяйственных вопросов, проблем образования и общинной культуры. Впервые в рамках коалиционного правительства стали преобладать политические, а не языково-общинные различия.

В результате проведения столь крупномасштабной административной реформы, которая была направлена на устранение напряжённости между двумя основными регионами, страна вступила в новую стадию формирования эффективной федеративной структуры. Однако эта проблема всё ещё остаётся одной из сложнейших. Согласно опросам, около 27% бельгийцев считают, что фактор присутствия инородцев всегда вызывает беспокойство. Это самый высокий показатель в ЕС. Правда, в стране существует мнение, что действующее коалиционное правительство, в состав которого вошли в основном профессиональные эксперты (т.н. сорокалетние), способно решать и эти проблемы.

Внешняя политика Бельгии во многом определяется её особым положением в системе европейской интеграции. Главный бельгийский город не случайно считается «европейской столицей», и не только потому, что в ней размещены многие исполнительные органы ЕС. Термин «брюссельские чиновники» уже давно стал синонимом руководящей элиты ЕС, что не лишено основания. Эта небольшая европейская страна превратилась в своего рода опытную лабораторию ЕС, поскольку пути решения многих её проблем становятся эталоном для выработки общей европейской стратегии.

Не случайно согласно внешнеполитической концепции действующего коалиционного правительства Бельгии стремится выступать с масштабными планами постоянного расширения ЕС с его одновременной трансформацией в более централизованную организацию. Речь идёт прежде всего о создании новой государственной структуры, особенно в сфере формирования единой внешней политики Европы и боеспособных Вооружённых сил, с тем чтобы занять подобающее место в современной мировой политике.

Бельгийцы полагают, что при европейском строительстве роль малых стран, выступающих вместе с несколькими ведущими державами, может быть уникальной. Они незаменимы как посредники между большими странами. Именно малые государства в подобных союзах могут выдвигать стратегические инициативы относительно перспектив развития, поскольку их трудно заподозрить в «имперских амбициях».

Особая роль Бельгии в европейской интеграции основывалась на уникальном опыте сочетания в этой стране двух ключевых европейских культур — латинской и германской (позднее добавились англосаксонская и скандинавская, а скоро появится и славянская). Страна постепенно превращалась в «универсального посредника», без усилий которого принятие каких-либо решений затруднительно. Бельгийцы надеются получить для своей страны статус, соответствующий сегодняшнему положению Брюсселя, который уже давно живёт по «всемирному времени».

Возвысить свой «собственный голос» в мировой политике страна стремится, опираясь на принципы «человечности, демократии, защиты слабых, толерантности». В рамках европейской интеграции Бельгия совместно со своими партнёрами по Бенилюксу выдвинула концепцию «продвинутой кооперации» (enhanced cooperation), обосновывающую для малых стран право формировать небольшие группы для «продвижения» определённых проектов в рамках реформирования ЕС.

Вооружённые силы страны состоят из сухопутной армии, Военно-воздушных сил, Военно-морского флота и федеральной полиции. Территория Бельгии поделена на три военных округа (Брюссель, Антверпен, Льеж). Ежегодное число призывников (мужчин) составляет 63,2 тыс. чел. Призывной возраст — 19 лет. Расходы на оборону достигли почти 3 млрд долл. (2002), их доля в ВВП составляет 1,4%.

Бельгия имеет дипломатические отношения с РФ (установлены с СССР в 1925).